Насилие в психотерапии

Мы живем в цивилизованном обществе, где принято решать проблемы словами. Но даже несмотря на эти нормы, в мире все еще много насилия – к женщинам, мужчинам, детям, животным. А есть ли насилие в психотерапии, которая призвана помогать человеку? Ответ – да. Разберем, в чем оно может проявляться и как себя защитить.

Почему насилие в психотерапии возможно?

Поскольку психотерапия – это мини-модель отношений, то им присуще все человеческое. Разница лишь в том, что психолог работает на благополучие клиента. А еще терапевт имеет больше власти над клиентом, обязан проходить личную терапию и супервизию и замечать свои реакции. Но и здесь нет стопроцентной гарантии того, что насилия не будет. Во-первых, психотерапевт – тоже человек, а значит ему свойственно ошибаться. А еще он не может знать, что именно может послужить фрустрирующим действием, которое клиент воспримет как насилие.

Насилие может быть бессознательным. В этом случае психологу стоит пойти на личную терапию или взять супервизию, чтобы проработать конкретные проблемы. Но оно может быть и сознательным: например, когда психотерапевт использует клиента из идеи «А что тут такого?». Насилие – это всегда нарушение границ: от неудобного вопроса до принуждения к чему-либо.

Почему клиент может не заметить вторжения?

Мир полон насилия, и начинаем мы с ним сталкиваться еще в детстве. Фактически рождение и называние ребенка именем – это уже насилие. А дальше начинается вторжение в тело: когда у ребенка, например, берут кровь из пальца или заставляют глотать зонд, чтобы сделать ФГС. Когда ребенок совсем маленький, родители даже не пытаются объяснить, для чего это делается – ведь малыш не способен воспринимать речь. Или могут кормить ребенка тем, что ему не нравится, заставляя его есть. Нарушение границ может касаться не только тела: например, взрослые могут всячески манипулировать или без предупреждения врываться в комнату. Такое поведение взрослых может только усилить самые первые травмы, которых, увы, не избежать, и наслаивается на них. Не имея возможности изменить ситуацию, мы постепенно начинаем воспринимать ее как норму, становимся нечувствительными.

При этом именно психотерапия становится тем инструментом, который позволяет повысить чувствительность или вернуть ее, обнаружить себя, свои желания и границы, научиться их обозначать. А психолог – тем человеком, который сможет всему этому научить взрослого человека.

Примеры насилия в психотерапии

Требование выполнить какое-либо действие

Начну с телесного подхода, сертификацию по которому я получил изначально. Именно в телесных подходах я замечал много насилия и принуждения. То, что в психотерапии было нормой 50-70 лет назад, когда разрабатывались эти методы, сейчас ею не является. В современной терапии клиентов больше не заставляют что-либо делать. Такое, конечно, можно встретить на каких-то тренингах, где участникам необходимо выполнить что-то из ряда вон выходящее. Но тренинг – это не психотерапия.  

Так вот однажды во время моего обучения психотерапевт настойчиво просил студента-клиента выполнить одно упражнение, а он не мог. У этого студента возникло сильное сопротивление, возможно, ему даже было страшно и стыдно, ведь все это происходило на глазах у всей группы. Чтобы его «замотивировать», психотерапевт поставил условие: «Либо ты делаешь, либо прекращаешь обучение». Более мягкий, но все равно насильственный вариант развития событий – терапевт условно предлагает выполнить это упражнение, а на отказ клиента просто пожимает плечами. К сожалению, обучившись в такой среде, психотерапевт воспроизводит в работе то, чему его учили. 

Ни в одном гуманистическом и реляционном направлении сегодня такого быть не может. Это вредный подход, которые стремится проломить сопротивление вместо того, чтобы его изучить.

Физический контакт с малознакомым человеком

В телесном подходе есть техника добаюкивания, когда когда один человек ложится в специальный гамак или просто заворачивается в одеяло, а другой его качает. Это погружает человек в младенчество и позволяет повторно прожить детский опыт. Техника на самом деле эффективная, но смотря с кем и как ее выполнять. Представьте, вы приходите в группу на один день, вы никого не знаете, и тут вдруг вас добаюкивает какой-то мужчина. С одной стороны, вроде бы ничего страшного и не произошло. Но с другой, может возникнуть ощущение, будто вас перетрогали, что как будто было много, а много чего – непонятно. Вполне возможно, что это могут быть чувства на действия партнера, который выступил не в роли отца, как предполагает идея, а в инцестуозной роли, потому что просто хотелось потрогать девушку. Обратное тоже возможно.

А вот пример из эклектических подходов с опорой на теорию Райха, создателя телесно-ориентированной терапии. Например, в краткосрочной группе тренер подходит к лежащему клиенту и начинает массировать лицо. Группа при этом новая, даже после нескольких шерингов и взаимодействия люди не знакомы. Такой подход будет достаточно инвазивным, а значит может нанести травму или, скорее, привести к ретравматизации, так как лицо – табуирования зона.

Но как сказать о своих неприятных ощущениях и чувствах, если человек сам выбрал этого тренера, пришел к нему из симпатии и даже возможно ради того, чтобы он потрогал? Придется терпеть и усиливать свои поведенческие паттерны, ведь мы часто не знаем, как можно, а как нельзя вести себя в психотерапии.

Провокационные интервенции

Слова, как известно, могут сильно ранить. Причем одного человека они могут задеть, а другой на эти же самые слова не обратит внимания. Поэтому в длительных реляционных подходах на то, чтобы психотерапевт узнал клиента, а сам клиент раскрылся, нужно время. А значит и провокационные интервенции, иначе говоря неуместные, обесценивающие и в конце концов провоцирующие слова, могут появиться не сразу, а через какое-то время.

В гештальт-терапии есть интересная, при том биологически обоснованная, теория о цикле контакта человека со средой, когда есть преконтакт, собственно контакт и ассимиляция. Когда стадия преконтакта отсутствует, можно травмироваться. То есть в этой точке человек не задается, например, такими вопросами, как: «А подходит мне это или нет?», «А зачем это вообще?», «А не отравлюсь ли я, если попробую?» и другие – как будто не происходит сканирования обстановки вокруг.

Самораскрытие терапевта

В реляционных подходах часто используется самораскрытие терапевта – это прием, в котором терапевт делится чем-то личным в терапевтических целях. Он имеет сильный эффект воздействия, однако использовать его нужно осознано и внимательно. Это также помогает увидеть в терапевте человека, а не эксперта. И здесь тоже тонкая грань. Психотерапевту следует спросить клиента о том, можно ли привести пример из жизни, или хотя бы подумать над тем, каким может быть эффект от этого примера: он поможет или навредит? Например, некоторые интимные подробности могут стать чрезмерной провокацией и как раз насилием, так как это будет вторжение со своей интимной сферой в психическую реальность клиента.

Навязывание

Также примером терапевтического насилия может быть идея специалиста куда-то вести клиента и что-то с ним делать, например, работать в теме, к которой клиент подходить не хочет, и продолжать на этом настаивать, то есть придерживаться своей стратегии, а не живого контакта. Если психотерапевт попробовал, не вышло, и он изменил стратегию – это хорошо. Но если терапевт продолжает настаивать на своем и навязывать клиенту какие-то действия, то тогда это превращается в насилие, ведь клиент может быть не готов к подобным шагам. Задача терапевта – замечать это и «притормаживать» свои желания, предлагать способы разрешения ситуации и быть рядом.

Сексуализированное насилие

Да, даже сексуализиованное насилие имеет место в психотерапии. Причем это не всегда секс, хотя и он бывает. Прежде всего, это попытки психотерапевта соблазнить клиента, какие-то особые знаки внимания, телесный контакт без запроса.

Если терапевт воспользуется ситуацией, это будет не только использование клиента, но и сексуальное насилие. Опять же: у психотерапевта много власти над клиентом, и задача психотерапевта – обрабатывать свои сексуальные чувства или замечать такие чувства клиента. Для начала их нужно легализовать, то есть психотерапевт должен сказать, что видит недвусмысленное поведение клиента. Работа с сексуальными чувствами подразумевает разбор этих чувств, а не попытку сбежать от них или подавить. Если справиться с такими чувствами не удается, то психотерапия должна быть завершена.

Как отличить насилие от рекомендаций

Главное в терапевтическом процессе – это доступность психотерапевта, готовность вести диалог и возможность говорить обо всем, что происходит на сессиях. Так, например, психотерапевт может улыбнуться, а для клиента это будет соблазнением. Или улыбка будет не вовремя. И если клиент сообщит о своих чувствах и переживаниях, терапевт сможет объясниться и извиниться. Мы не можем знать наперед, когда и что может стать травмирующим фактором, поэтому диалог крайне важен в психотерапии.

Необходимо отличать важные рекомендации, например, направление к психиатру, ведение дневника или еще какие-то задания от навязчивых рекомендаций. Это очень тонкая грань, и, конечно, здесь тоже стоит ориентироваться на свои чувства, в том числе на разумность того, о чем просит психотерапевт. Понятно, что даже рекомендация пойти к психиатру может вызывать у клиента сопротивление. Вопрос в том, как психотерапевт с этим обходится: как просит, изучает ли он проблему или просто настаивает.  

Часто обращение к психиатру действительно может быть необходимостью – для подтверждения или опровержения подозрений психотерапевта. Диагностика – важная часть психотерапии, неверная может привести к неверному выбору стратегии, разрушению терапевтического альянса и нанести вред клиенту. Поэтому если клиент отказывается провериться у психиатра, то психотерапевт имеет право завершить терапию, так как это безопасность и клиента, и психотерапевта.

Опять же: умение договариваться, оставаться в контакте – это задача обоих. Конечно, психотерапевт умеет и знает больше, но и клиент должен решить, на что он готов, а на что – нет.

Что делать, если психотерапевт переходит допустимые границы

Почему насилие недопустимо в психотерапии? Потому что, скорее всего, это повторение травмирующих ситуаций клиента, а значит укрепление уже имеющегося поведения. Психотерапия же должна быть питательной средой для изменений и роста. Выживать клиент, скорее всего, уже умеет, а вот жить и развиваться от желания, а не от безысходности – чаще всего нет. И именно в этом должна помогать психотерапия.

Если клиенту и психотерапевту не удается понять друг друга и наладить диалог, то терапию лучше завершить. Завершить плавно, обговорив, что получилось, а что нет – это экологичный способ встроить полученный опыт, а не обесценить его и выбросить от злости и обиды. Это может быть сложно и тяжело, но желательно. И тогда может встать вопрос: усилие это или насилие? Заставлять себя точно не нужно.  

Если случилось что-то совсем неподобающее, например, психотерапевт пригласил клиента на ужин, после которого был секс, то, конечно, это использование клиента, насилие и возможный разбор на этической комиссии.

Если случилось что-то, что вам не нравится, и при этом вы не можете это разместить в психотерапии, то следует найти другого психотерапевта. Представим себе ситуацию, в которой терапевт делал странные вещи, например, непонятно зачем касался клиента. Не зная, как себя вести, клиент выбрал молчание – было слишком стыдно, а еще страшно потерять терапевта. Ведь это особые отношения, которым нет примера в жизни – они глубокие, при этом клиент и терапевт не друзья. Выбранная модель поведения, в нашем случае молчание, могла соответствовать жизненному паттерну клиента – например, не предъявлять свои чувства в отношениях. Случившееся может усилить этот паттерн, и именно в этом и будет состоять вред. Можно попробовать сказать психотерапевту о своих чувствах или найти другого специалиста, чтобы не пришлось разбирать этот опыт еще через 10 лет.

Но и клиенты, к сожалению, могут наговаривать на психотерапевтов: специально из различных потребностей, из-за патологического поведения, от обиды, резко прерывая терапию и не проговаривая возникшие чувства. Бывает и такое, что клиенты преследуют психотерапевтов. Увы, в России и психотерапевт слабо защищен от таких действий клиентов. Да, есть супервизия, личная терапия, супервизорская или терапевтическая группа, но эти инструменты не исключают негативные чувства психотерапевта.

Психотерапия – это особые отношения, которые выстраивают двое. А значит ответственность за эти отношения лежит на двух сторонах, а потому и насилие может быть как со стороны психотерапевта, так и со стороны клиента.